Глаза Суверена распахнулись. Девушка вихрем крутанулась и кинулась бежать среди плотной растительности по бедра высотой — к деревьям.
— Погоди! — крикнула Ашибан, но девушка не останавливалась.
Ашибан повернулась взглянуть на небо, прикрывая рукой глаза от дождя. Можно ли как-то привлечь внимание экипажа флайера? Ее зеленая одежда почти сливалась с зеленой же растительностью, но они с Сувереном не доверяли зеленовато-коричневым ровным просветам, поросшим мхом, и избегали этих участков. Ей нечем было подать световой сигнал, а коммуникатор, по которому можно связаться со спасателями, забрала сбежавшая девушка.
На пустоши эхом раскатился треск, несколькими метрами левее Ашибан в воздух взлетели листья и ветки. Снова подул ветер, сильней прежнего, и она вздрогнула. А потом сообразила, что по ней кто-то стрелял. Это был выстрел, и приписать его некому, кроме людей из подлетающего флайера. Ашибан чувствовала, что он летит прямо на нее, хотя в облачную дождливую погоду, одетая в зеленое, среди зеленой растительности, она едва ли представляла собой легкую мишень.
Но не в инфракрасном диапазоне. Даже не начнись холодный дождь, Ашибан светилась бы на пустоши ярким, безошибочно опознаваемым инфракрасным пятном.
Ашибан повернулась и бросилась бежать. Или, точнее, попыталась — запетляла среди кустарников, направляясь к деревьям, ветки хватали ее за одежду, раздался новый треск, но Ашибан просто не могла бежать быстрее, хотя прилагала все силы, ветер задувал того сильней, и оставалось только надеяться, что бежит она в нужную сторону, к лесу.
Еще три быстрых выстрела один за другим и еще более сильные порывы ветра, ее чуть с ног не сбивало, но потом Ашибан выскочила из кустарников на покрытое мхом пространство, мох содрогался у нее под ногами на бегу, она выбивалась из сил, хватала легкими холодный воздух: предстояло пересечь еще один участок плотных высоких кустарников, а там уже и тень опушки. Мох начал разъезжаться под ногами, расползаться, один неверный шаг, и ее затянет в темную воду, но позади прозвучал новый выстрел, и она поняла, что не сможет остановиться, а безопасных направлений нет, можно только бежать вперед, все вперед... Она бежала. Потом, когда до безопасной твердой почвы оставался последний шаг, небеса разверзлись, на Ашибан обрушился ливень, и мох ушел из-под ног.
Она провалилась в темную воду. Отчаянно, слепо замахала руками, уцепилась за какой-то толстый стебель. Попыталась подтянуться, не вышло. Ливень стегал ее, хватка пальцев на стебле слабела.
Ее схватили за кисть. Кто-то проорал нечто нечленораздельное. Это оказалась Суверен Исса, по ее лицу струилась вода, косы намокли и распластались по шее и плечам. Девушка другой рукой перехватила воротник рубашки Ашибан, откинулась назад, вытянула Ашибан из топи на несколько сантиметров. Ашибан дернулась вперед, уцепилась за другое растение, каким-то образом выпросталась из воды, переползла на землю, и они с Сувереном не то побежали, не то похромали к лесу.
В чаще дождь был не таким сильным, хотя и ощутимым. Им требовалось лучшее прикрытие, и найти его было негде, только уходить все дальше в лес. Предковым благословением, деревья впереди достаточно толстые, чтобы спрятаться под ними от флайера, и Ашибан пыталась сказать Суверену, что нужно бежать дальше, но девушка и без того не останавливалась, пока Ашибан, выбившись из сил, не осела у подножия какого-то ствола.
Суверен рухнула рядом с ней. Они не слышали ни звука, кроме собственного надсадного дыхания и шума ливня, проникавшего сквозь ветви.
Ашибан где-то потеряла одну сандалию. Ныла рука, за которую ухватилась Суверен, вытягивая ее из топи. Ныли спина и ноги. Колотилось сердце, она никак не могла продышаться и тряслась, как в лихорадке, сама не зная, от холода или страха.
Вскоре дождь начал слабеть, а в какой-то момент ночи прекратился. Ашибан проснулась от дрожи, Суверен лежала рядом, прижимаясь к ней. Сквозь кроны деревьев сочился бледный солнечный свет, покрытая листьями почва была пропитана влагой. Как и одежда самой Ашибан.
Кроме того, ей отчаянно хотелось есть. Разве не в легкости доступа к пище основное преимущество планет? Несомненно, еда здесь отыщется, вопрос только в том, где и как ее приготовить. С водой проблем, вероятно, возникнет больше. Ашибан расстегнула сумку, чудом не слетевшую с плеча во всей этой передряге, и обнаружила там полулитровую бутылку воды, заполненную где-то на три четверти. Надо было, конечно, подставить ее ночному дождю и собрать воды, сколько получится, но Ашибан тогда не додумалась до этого.
— Ну что ж, — сказала Ашибан, — такие вот пироги.
Молчание ответило ей. Коммуникатор не издал ни звука. Суверен, притулившаяся к Ашибан, резко распрямилась, опустила руку на талию, где за поясом должна была торчать машинка. Подняла глаза на Ашибан. Коммуникатор исчез.
— О предки, — чертыхнулась Ашибан. Преодолев мимолетный приступ паники, она осторожно поднялась с земли — ей такие движения уже десятка два лет как тяжело давались, если бы даже прошлую ночь она спала не в сырой холодной тьме, скорчившись под деревом после головоломного бегства. Потом двинулась вспять по собственным следам, и Суверен пошла за нею.
Но как далеко ни возвращайся (впрочем, ни Ашибан, ни девушке уж точно не хотелось пройти весь путь назад до болот), встречались им лишь орляки да груды мертвой сырой опали.
Ашибан глянула на промокшую, трясущуюся от холода Суверена. Девушка выглядела сейчас на пять или шесть лет моложе, чем вчера. Суверен молчала, ну а что ей было сказать? Без комма или какого-то иного автопереводчика они едва понимали друг друга. Ашибан знала по-гидантски лишь несколько фраз. Привет, пока, я не говорю по-гидантски. Умела считать от одного до двенадцати. Еще некоторые слова и фразы, но не было среди них ничего, приложимого к ситуации в чаще на краю Высоких Верещатников. Ирония судьбы: ее мать Сиврил знала гидантский в совершенстве. Именно работам ее матери обязаны были своим существованием неоценимо полезные системы автоперевода, позволившие Раксамату и Гиданте найти общий язык. Но, в сущности, с кем договаривалась моя мать? С переводчиком, конечно же.